Творчество Ивана Николаевича Крамского (175 лет со дня рождения)

Крамской Иван Николаевич, русский художник жанровой, исторической и портретной живописи. Родился в Острогожске в 1837 году, в небогатой мещанской семье, первона-чальное обучение получил в уездном училище. Рисованием Крамской занимался с детства самоучкой, а потом, при помощи советов одного любителя рисования, стал работать акварелью.

В шестнадцатилетнем возрасте поступил в ретушеры к одному харьковскому фотографу. Перебравшись в 1856 году в Петербург, Крамской продолжал заниматься тем же у лучших столичных фотографов. На следующий год решился поступить в Академию художеств, где вскоре оказал быстрые успехи в рисовании и жи-вописи. Будучи учеником профессора А. Т. Маркова, Крамской получил малую серебряную за картину «Умирающий Ленский» (1860), большую серебряную медаль за этюд с натуры (1861) и малую золотую медаль, написанную по программе картину: «Моисей источает воду из камня». Крамскому надлежало конкурировать на получение большой золотой медали, но в это время между молодыми художниками академистами зародились и созрели сомнения в правильности академического преподавания, и они подали в совет академии прошение о том, чтобы им было разрешено выбрать каждому свою тему для картины на соискание большой золотой медали. Академия художеств отрицательно отнеслась к предложенному новшеству.

Один из профессоров академии, архитектор Тон, даже так характеризовал попытку молодых художников: «в прежнее время вас отдали бы за это в солдаты». Вследствие чего 14 молодых художников, с Крамским во главе, отказались в 1863 году писать картины на заданную академией тему – «Пир в Валгалле» и вышли из академии. Сначала, для приискания средств к жизни, они образовали художественную артель, а в 1870 году некоторые из них, присоединившись к молодым московским художникам, с Мясоедовым во главе, основали товарищество передвижных выставок. Крамской сделался портретистом.

К лучшим произведениям не портретной живописи Крамского относятся картины: «Майская ночь» (по Гоголю), «Дама в лунную ночь», «Неутешное горе», «Полесовщик», «Созерцатель», «Христос в пустыне» и некоторые другие. Но Крамскому не удалось обес-печить себя так, чтобы вполне отдаться этой работе, которая так и осталась далеко не-оконченной. Портретов Крамской написал множество; из них особенного упоминания заслуживают портреты С. П. Боткина, И. И. Шишкина, Григоровича, госпожи Вогау, семейства (женские портреты) Гинцбургов, мальчика еврея, А. С. Суворина, неизвестной, графа Л. Н. Толстого, графа Литке, императора Александра Ш, Д. А. Толстого, Гончарова и многие другие. Они отличаются полным сходством и талантливой характеристикой лица, с которого портрет писался; упомянутая выше картина «Неутешное горе» есть собственно портрет, имеющий все качества и достоинства картины.

Но не все произведения Крамского равной силы, что художник и сам признавал без колебания; иногда он не интересовался лицом, с которого ему приходилось писать, и то-гда становился только добросовестным протоколистом. Крамской понимал и пейзаж и, хотя не написал ни одной картины этого жанра, но в «Майской ночи», равно как и в дру-гой «Ночи», превосходно передал лунное освещение не только человеческих фигур, но и пейзажной обстановки. Техника живописи у Крамского была – тонкая законченность, ко-торую иногда считали некоторые излишней или чрезмерной.

Тем не менее Крамской писал быстро и уверенно: в несколько часов портрет получал сходство: в этом отношении замечателен портрет доктора Раухфуса, последняя пред-смертная работа Крамского (Портрет написан в одно утро, но остался неоконченным, так как Крамской за этой работой умер.) Много произведений Крамского находится в извест-ной Третьяковской галерее в Москве (картины «Неутешное горе», «Христос в пустыне» и «Майская ночь»; портреты П. М. Третьякова, гр. Л. Н. Толстого, Д. В. Григоровича, Н. А. Некрасова, П. И. Мельникова, В. В. Самойлова, М. Е. Салтыкова и др.; рисунки: «У лукоморья дуб зеленый», портрет В. Васистова, Н. Ярошенко и другие произведения).

Крамской занимался также гравированием на меди крепкою водкой; в числе испол-ненных им офортов, лучшие – портреты императора Александра III, в бытность его на-следником цесаревичем, Петра Великого и Тараса Шевченко. Сделался ли бы Крамской крупным историческим живописцем – трудно сказать. Рассудочность у художника преобладала над воображением, как он сам признавался и в интимном разговоре, и в переписке, ставя И. Е. Репина выше себя по существу таланта. Вообще Крамской был очень требователен к художникам, чем нажил себе немало порицателей, но вместе с тем строго относился к себе и стремился к самоусовершенствованию. Основное его требование – содержательность и национальность художественных произведений, их поэтичность; но не менее того Крамской требовал и хорошей собственно живописи. Нельзя сказать, чтобы Крамской судил верно по первым впечатлениям, но всегда более или менее мотивировал перемену мнения. Иногда мнения его долго оставались колеблющимися, пока живописец не находил компромисса. Без Ивана Николаевича Крамского невозможно представить демократическую художественную культуру второй половины ХIХ века. Крамской играл определяющую роль на всех этапах развития передовой русской живописи 1860-1870-х годов. Он по праву был идейным лидером, совестью и мозгом передвижничества. Скончался в 1887 году.

«Неизвестная»

"Дама в коляске, в час прогулки по Невскому, от трех до пяти часов пополудни, в бар-хатном платье с мехом, с величавой смуглой красотой полуцыганского типа..." Так 24 марта 1883 года писатель Петр Боборыкин сообщал в "Биржевой газете" о появлении в стольном граде "Неизвестной".

Взглянуть на эту загадочную даму вышел чуть ли не весь Петербург. Гордо откинув-шись в карете, глядя в публику дразнящим взором полураскрытых мерцающих глаз, зав-лекая нежным округлым подбородком, упругой гладью матовых щек и пышным пером на шляпке, - она ехала под жемчужным небосводом огромного холста, как посреди мира.

Тайна художника

С тех пор минуло почти 160 лет, а "Неизвестная" Крамского по-прежнему заворажи-вает зрителя, независимо от того - глядит ли с картины в Третьяковке, либо с календаря, либо с конфетной или парфюмерной коробки. Съехав с Невского на дороги России, она столь же независимо, как и прежде, живет теперь и в канцеляриях казенных домов, и в квартирах ученых академиков, и в тихих избах за резным палисадом. И вот что удиви-тельно: став привычной, родной, домашней, не потеряла своей загадочности. Исследуя мир Ивана Крамского, вглядываясь в его автопортреты, невольно думаешь - что же так пленило эту гордую, умную голову, эти зоркие глаза художника-психолога, сердцеведа, физиономиста, наконец, прекрасного семьянина, обожавшего жену и детей, - чтобы, отставив самые важные заказы, броситься писать некий фантом - женщину столь же обольстительную, сколь и недоступную. А закончив "странную" картину, назвать ее резко, с вызовом - "Неизвестная".

Загадка художника. Тайна за семью печатями. Ибо, сколько ни судачили об этой кар-тине, сам Крамской ни в своих дневниках, ни в своих многочисленных письмах не обмолвился о ней ни словом, ни намеком.

Разве Крамской не писал ничего прекрасней? Вспомним его прозрачных мистических "Русалок", прелестную в своей грусти героиню "Лунной ночи", "Девушку с распущенной косой"... Но тут и кроется ответ: все эти образы пленительны и блистательны по мастерству, но... известны.

Однако был, был среди прочих человек, лучше других знавший Крамского, его суро-вое отношение к себе и к своему творчеству, выше своего богатства ценивший его неистовые в своей правде портреты. Он собирал в открытой им галерее все, что писал любимый им художник. Но именно он не взял к себе "Неизвестную". Постоял в шумной толпе на вернисаже, послушал восторженные речи и, не сказав ни слова, уехал. Звали его Павел Михайлович Третьяков.

Портрет будоражит воображение зрителей прошлого и настоящего. Художник скрыл имя прекрасной модели. Ее не знали даже самые близкие друзья. Кто-то находил сходство с петербургскими аристократками, слышались имена столичных княгинь, баронесс – женщины их круга умели так горделиво, царственно возвышаться в щеголь-ском экипаже над толпой. Вспоминали и известных актрис-современниц.

Было в ходу предположение о литературном источнике портрета. Образ неизвестной связывался с героиней романа Л. Н. Толстого Анной Карениной. Крамской хорошо знал великого писателя, исполнил два его портрета, а сам Толстой, работая над романом, за-печатлел черты живописца в образе художника Михайлова. В последние годы жизни мастер увлекся творчеством Ф. М. Достоевского. Отсюда – догадка о сходстве портретного образа с Настасьей Филипповной, одним из действующих лиц романа «Идиот». Между ними находили даже некоторые черты внешнего подобия: «Глаза темные, глубокие, лоб задумчивый, выражение лица страстное и как бы высокомерное».

Но особенно популярной стала картина после появления в 1907 году знаменитого блоковского стихотворения, которому она обязана вторым названием «Незнакомка». И хотя ясно, что поэт создал образ, который стал выражением его личных переживаний, строки в чем-то перекликаются с «Неизвестной» Крамского. Подобно видению, «всегда без спутников, одна, дыша духами и туманами», она возникает в колеблющейся мороз-ной дымке и быстро проносится мимо изумленных и очарованных петербуржцев, лишь на мгновение остановив на них высокомерный взгляд. Неизвестная, откинувшаяся на кожаное сиденье экипажа, богато и со вкусом одета: на ней темно-синяя бархатная шубка, отороченная серебристым мехом и убранная атласными лентами. Элегантную прическу почти скрывает изящная шляпка с белым страусовым пером. Одна рука в пушистой муфте, другая, с поблескивающим золотым браслетом, затянута в темную лайковую перчатку. Дама недоступна в своей величавой красоте, но напускное хладнокровие не может скрыть внутренней энергии, страстности, которые заключены в ее взгляде и позе.

Силуэт фигуры темным, резким пятном рисуется на розово-палевом фоне, среди проступающих в тумане неясных очертаний Аничкова дворца, освещенного вечерними лучами солнца. Архитектурный пейзаж занимает в картине немаловажное место. Хотя наше внимание поглощено главным действующим лицом, городская среда помогает до конца ощутить одухотворенность образа.

А что, если какого-то конкретного прототипа просто не существовало? «Неизвестная» – образ собирательный, плод воображения Крамского. И хотя имя этой дамы не-известно, но, как справедливо заметил один из критиков прошлого столетия, «в ней... сидит целая эпоха»

О «Неизвестной» пишут сочинения: Сочинение на тему: И. Н. Крамской "Неизвестная" (сочинение по картине) На картине Ивана Николаевича Крамского изображена молодая девушка, сидящая в открытой карете. Имя ее не дошло до наших времен, отсюда и название картины — "Не-известная". У девушки темные, слегка курчавые волосы, сзади аккуратно собранные в косу. Брови – густые и черные, глаза карие, слегка приспущены веки. На нас она смотрит как бы свысока. Губы у нее маленькие, очень яркие, на щеках играет румянец. Одета девушка в черное пальто, отороченное мехом. На голове в тон пальто — кокетливая шляпка с белым пером. Одежда элегантная, подобрана со вкусом. На руках — шелковые перчатки. Девушка небрежно облокотилась на кожаную спинку сиденья. По гордой осанке и одежде видно, что она из богатого сословия. Сзади виднеются крыши домов, укрытые снегом. На картине преобладают коричнево-желтые тона. С особой тщательностью и реалистичностью выписано лицо девушки, задний же план почти скрыт дымкой. Автор хотел сосредоточить наше внимание именно на человеке. Художник, ничуть не приукрашивая, передал красоту неизвестной девушки, сохранил для нас ее очарование и молодость.

О «Неизвестной» пишут стихи: Александр Соловьев НЕИЗВЕСТНАЯ (На картину И.Н.Крамского)

Зимним сном затуманилась дымка.
Дремлет сумрачных зданий гранит.
Петербург, как на выцветшем снимке,
Молчаливо преданья хранит.

В пересудах столичного света,
Оживает застывший мираж:
В мерном цокоте, словно карета,
Тёмной тенью скользит экипаж.

И не ветреница, не кокетка
В нём всё время блистает одна.
Кто ты, строгая, в чёрном, брюнетка?
Так загадочна и холодна!

Кто ты? Силой какой поднебесной
Окрылён чуть надменный твой взгляд?
И о чём, Чёрный Ангел прелестный,
Уголки твоих глаз говорят?

Не слёзинки ль застыли в них блеском?
Или страсть загустела вином?..
Нет ответа… Всё стихло на Невском.
Петербург забывается сном.