Вечер посвященный 120-летию Марины Цветаевой

В клубе состоялся вечер, посвященный 120-летию Марины Цветаевой. Руководитель клуба Л.А. Образцова рассказала о жизни и творчестве Марины Ивановны.

Ее повествование сопровождалось показом видеороликов, в которых звучали стихи и песни Цветаевой в исполнении Алисы Френдлих, Татьяны Дорониной, Пелагеи и Аллы Пугачевой. За чаепитием общение продолжилось, и снова все слушали стихи Цветаевой, которые читала член клуба Тамара Голубенкова.

М.И.Цветаева: жизнь и творчество

Бывают поэты "с биографией" и "без биографии". В сочинениях первых отражен сюжет их жизни, их судьба и поэзия образуют единое целое; у вторых жизнь и поэзия существуют отдельно друг от друга, для понимания их стихов знание биография словно бы не нужно. Цветаева — в высшей степени "поэт с биографией".

Марина Ивановна Цветаева родилась 26 сентября ст. стиля (9 октября нов. стиля) 1892 года в Москве.

Родителями Цветаевой были Иван Владимирович Цветаев и Мария Александровна Цветаева (урожденная Мейн). Отец, сын сельского священника, филолог-классик, профессор, возглавлял кафедру истории и теории искусств Московского университета, был хранителем отделения изящных искусств и классических древностей в Московском Публичном и в Румянцевском музеях. В 1912 году по его инициативе в Москве был открыт Музей Александра III (ныне Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина). Созданию музея И.В. Цветаев посвятил многие годы своей жизни.

В отце Цветаева ценила преданность собственным стремлениям и подвижнический труд, которые, как утверждала, унаследовала именно от него. Намного позднее, в 1930-х годах, она посвятила отцу несколько мемуарных очерков ("Музей Александра III", "Лавровый венок", "Открытие музея", "Отец и его музей").

Мария Александровна была второй женой Ивана Владимировича, она вышла замуж не по любви, вынужденная, под влиянием своих родителей, расстаться с любимым и любившим ее человеком, который был женат. Брак родителей Цветаевой не был счастливым: отец был привязан к первой жене, умершей В.Д. Иловайской, мать тяжело переживала эту привязанность. Мария Александровна в отличие от отца была натурой восторженно-романтической, требовательной вплоть до суровости к дочерям — Марине и ее младшей сестре Асе (Анастасии); прекрасно игравшая на пианино, она надеялась, что в дочерях также проявится музыкальный талант, и болезненно переживала крушение этих надежд.

Несмотря на духовно близкие отношения с матерью, Цветаева ощущала себя в родительском доме одиноко и отчужденно. Она намеренно закрывала свой внутренний мир и для сестры Аси, и для сводных брата и сестры — Андрея и Валерии. Даже с Марией Александровной не было полного взаимного понимания. Юная Марина жила в мире прочитанных ею книг, в мире возвышенных романтических образов. Бабушка Марины по материнской линии — полька Мария Лукинична Бернацкая, в замужестве Мейн (1841 — 1869), оказала огромное влияние на формирование ее характера.

Зимнее время года Цветаевы проводили в Москве, лето — в городе Тарусе Калужской губернии. Здесь юная Цветаева полюбила русские пейзажи — широкие поля и бескрайние леса, многие часы она отдала пешим прогулкам по окрестностям Тарусы. Ездили Цветаевы и за границу. В 1903 году Цветаева училась во французском интернате в Лозанне (Швейцария), осенью 1904 — весной 1905 года обучалась вместе с сестрой в немецком пансионе во Фрейбурге (Германия), летом 1909 года одна отправилась в Париж, где слушала курс старинной французской литературы в Сорбонне.

По собственным воспоминаниям, Цветаева начала писать стихи в шестилетнем возрасте. В 1906-1907 годах она написала повесть (или рассказ) "Четвертые", в 1906 году перевела на русский язык драму французского писателя Э. Ростана "Орленок». В литературе ей были особенно дороги творения немецких романтиков, переведенные В.А. Жуковским, произведения А.С. Пушкина.

В печати произведения Цветаевой появились в 1910 году, когда она издала на собственные средства свою первую книгу стихов — "Вечерний альбом". Поступок юной Цветаевой был неожиданным и имел демонстративный характер: было принято, что серьезные поэты сначала печатают стихотворения в журналах и лишь затем, обретя известность и прочную литературную репутацию, решаются издать свои сочинения отдельной книгой. Игнорируя принятые правила литературного поведения, поступая подобно поэтам-дилетантам, Цветаева решительно демонстрировала собственную независимость и нежелание соответствовать социальной роли "литератора". Писание стихов она представляла не как профессиональное занятие, а как частное дело и одновременно как непосредственное самовыражение.

Частный, "домашний" характер первой цветаевской книги был задан в заглавии: альбомами именовались обычно рукописные книги, в которые влюбленные барышни записывали свои стихотворные признания. Названию соответствовало оформление: сборник был издан на плотной "альбомной" бумаге и переплетен в плотную "альбомную" зеленую обложку.

Стихи Цветаевой неожиданно сочетали темы и настроения, присущие детской поэзии, с виртуозной поэтической техникой.

"Вечерний альбома" был очень доброжелательно встречен критикой: новизну тона, эмоциональную достоверность книги отметили В.Я. Брюсов, М.А. Волошин, Н.С. Гумилев, М.С. Шагинян. Сравнивая цветаевскую книгу со стихами других русских поэтов — женщин, Волошин писал: "<…> [Н]и у одной из них эта женская, эта девичья интимность не достигала такой наивности и искренности, как у Марины Цветаевой. Это очень юная и неопытная книга — "Вечерний альбом". Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Она вся на грани последних дней детства и первой юности.

Другой сборник - "Волшебный фонарь" был воспринят как относительная неудача, как повторение оригинальных черт первой книги, лишенное поэтической новизны. Сама Цветаева также чувствовала, что начинает повторяться. Она переживает в 1912 году творческий кризис; за весь год было написано только два стихотворения. Кризис был преодолен весной 1913 года.

В 1913 году Цветаева выпустила новый сборник — "Из двух книг". За исключением одного нового текста в книгу вошли стихи, прежде напечатанные в двух первых сборниках. Однако, составляя свою третью книгу, она очень строго отбирала тексты: из двухсот тридцати девяти стихотворений, входивших в "Вечерний альбом" и в "Волшебный фонарь", были перепечатаны только сорок. Такая требовательность свидетельствовала о поэтическом росте автора.

Зимой 1910—1911 годов М.А. Волошин пригласил Марину Цветаеву и ее сестру Анастасию (Асю) провести лето 1911 года в восточном Крыму, в Коктебеле, где жил он сам. В Коктебеле Цветаева познакомилась с Сергеем Яковлевичем Эфроном. Однажды, полушутя, она сказала Волошину, что выйдет замуж только за того, кто угадает, каков ее любимый камень. Вскоре Сергей Эфрон подарил ей найденный на морском берегу сердоликовый камешек. Сердолик и был любимым камнем Цветаевой.

В Сергее Эфроне, который был моложе ее на год, Цветаева увидела воплощенный идеал благородства, рыцарства и вместе с тем беззащитность. Любовь к Эфрону была для нее и преклонением, и духовным союзом, и почти материнской заботой.

"Я с вызовом ношу его кольцо

— Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —

Его чрезмерно узкое лицо

Подобно шпаге", — написала Цветаева об Эфроне, принимая любовь как клятву: "В его лице я рыцарству верна". Встречу с ним Цветаева восприняла как начало новой, взрослой жизни и как обретение счастья: "Настоящее, первое счастье / Не из книг!". В январе 1912 года произошло венчание Цветаевой и Сергея Эфрона. 5 сентября (старого стиля) у них родилась дочь Ариадна (Аля).

На протяжении 1913-1915 годов совершается постепенная смена цветаевской поэтической манеры: место трогательно-уютного детского быта занимают эстетизация повседневных деталей и идеальное, возвышенное изображение старины. Начиная с этого времени, стихотворения Цветаевой становятся более разнообразными в метрическом и ритмическом отношении; поэтический словарь расширяется за счет включения просторечной лексики, подражания слогу народной поэзии и неологизмов. В 1915-1916 годах складывается индивидуальная поэтическая символика Цветаевой, ее «личная мифология». Эти особенности поэтики сохранятся и в стихотворениях Цветаевой позднейшего времени.

Свойственные Цветаевой демонстративная независимость и резкое неприятие общепринятых представлений и поведенческих норм проявлялись не только в общении с другими людьми, но и в оценках и действиях, относящихся к политике. Первую мировую войну Цветаева восприняла как взрыв ненависти против дорогой с детства ее сердцу Германии. Она откликнулась на войну стихами, резко диссонировавшими с патриотическими и шовинистическими настроениями конца 1914 года. Февральскую революцию 1917 года она приветствовала, как и ее муж, чьи родители (умершие до революции) были революционерами-народовольцами. Октябрьскую революцию восприняла как торжество губительного деспотизма. Известие о ней застало Цветаеву в Крыму, в гостях у Волошина. Вскоре сюда приехал и ее муж. 25 ноября 1917 года она выехала из Крыма в Москву, чтобы забрать детей — Алю и маленькую Ирину, родившуюся в апреле этого года. Цветаева намеревалась вернуться с детьми в Коктебель, к Волошину, Сергей Эфрон, вставший на сторону Временного правительства, решил отправиться на Дон, чтобы там продолжить борьбу с большевиками. Вернуться в Крым не удалось: непреодолимые обстоятельства, фронты Гражданской войны разлучили Цветаеву с мужем и с Волошиным. С Волошиным она больше никогда не увиделась. Сергей Эфрон сражался в рядах Белой армии, и оставшаяся в Москве Цветаева не имела о нем никаких известий. В голодной и нищей Москве в 1917-1920 годов она пишет стихи, воспевающие жертвенный подвиг Белой армии. К концу 1921 года эти стихотворения были объединены в сборник «Лебединый стан», подготовленный к изданию. (При жизни Цветаевой сборник напечатан не был, впервые опубликован на Западе в 1957 году). Цветаева публично и дерзко читала эти стихотворения в большевистской Москве.

Марина Ивановна и дети с трудом сводили концы с концами, голодали. В начале зимы 1919-1920 года Цветаева отдала дочерей в детский приют в Кунцеве. Вскоре она узнала о тяжелом состоянии дочерей и забрала домой старшую, Алю, к которой была привязана как к другу и которую исступленно любила. Выбор Цветаевой объяснялся и невозможностью прокормить обеих. В начале февраля 1920 года Ирина умерла. Ее смерть отражена в стихотворении «Две руки, легко опущенные…» (1920) и в лирическом цикле «Разлука» (1921), обращенном к мужу.

11 июля 1921 года Марина Цветаева получила письмо от мужа, эвакуировавшегося с остатками Добровольческой армии из Крыма в Константинополь. Вскоре он перебрался в Чехию, в Прагу. После нескольких изнурительных попыток Цветаева получила разрешение на выезд из Советской России и 11 мая 1922 вместе с дочерью Алей покинула родину.

15 мая 1922 года Марина Ивановна и Аля приехали в Берлин. Там Цветаева оставалась до конца июля, где подружилась с временно жившим здесь писателем-символистом Андреем Белым. В Берлине она отдает в печать новый сборник стихотворений — «Ремесло» и поэму «Царь-Девица». Сергей Эфрон приехал к жене и дочери в Берлин, но вскоре вернулся в Чехию, в Прагу, где учился в Карловом университете и получал стипендию. Цветаева с дочерью приехала к мужу в Прагу 1 августа 1922 года. В Чехии они провела более четырех лет. 1 февраля 1925 года у них родился долгожданный сын, названный Георгием (домашнее имя — Мур). Цветаева его обожала. Стремление сделать всё возможное для счастья и благополучия сына воспринимались взрослевшим Муром отчужденно и эгоистично; вольно и невольно он сыграл трагическую роль в судьбе матери.

В Праге у Цветаевой впервые устанавливаются постоянные отношения с литературными кругами, с издательствами и редакциями журналов. Ее произведения печатались на страницах журналов «Воля России» и «Своими путями», Цветаева выполняла редакторскую работу для альманаха «Ковчег».

В 1924 году Цветаева создает «Поэму Горы», завершает «Поэму Конца». В первой отражен роман Цветаевой с русским эмигрантом, знакомым мужа К.Б. Родзевичем, во второй — их окончательный разрыв. Мотивы расставания, одиночества, непонятости постоянны и в лирике Цветаевой этих лет: циклы «Гамлет», «Федра», «Ариадна». Символом соединения разлученных становятся телеграфные провода, тянущиеся между Прагой и Москвой.

Поэтический диалог и переписка с Пастернаком, с которым до отъезда из России Цветаева близко знакома не была, стали для нее в эмиграции дружеским общением и любовью двух духовно родственных поэтов. В трех лирических стихотворениях Пастернака, обращенных к Цветаевой, нет любовных мотивов, это обращения к другу-поэту.

Цветаева, уповая как на чудо, ждала личного свидания с Пастернаком; но когда он с делегацией советских писателей посетил Париж в июне 1935 года, их встреча обернулась беседой двух духовно и психологически далеких друг от друга людей.

Во второй половине 1925 года Цветаева приняла окончательное решение покинуть Чехословакию и переселиться во Францию. Ее поступок объяснялся тяжелым материальным положением семьи; она полагала, что сможет лучше устроить себя и близких в Париже. 1 ноября 1925 года Цветаева с детьми приехала во французскую столицу; к Рождеству туда перебрался и Сергей Эфрон.

В Париже в ноябре 1925 года она закончила поэму «Крысолов», который был опубликован в пражском журнале «Воля России».

Во Франции Цветаева создала еще несколько поэм. Поэма «Новогоднее», поэма «Воздуха». Полет летчика у Цветаевой — одновременно символ творческого парения и иносказательное, зашифрованное изображение умирания человека.

Переезд во Францию не облегчил жизнь Цветаевой и ее семьи. Сергей Эфрон, непрактичный и не приспособленный к тяготам жизни, зарабатывал немного. Цветаеву печатали мало, зачастую правили ее тексты. За все парижские годы она смогла выпустить лишь один сборник стихов – «После России». Эмигрантской литературной среде были чужды эмоциональная экспрессия и гиперболизм Цветаевой, воспринимавшиеся как истеричность. Ведущие эмигрантские критики оценивали ее творчество отрицательно. Высокая оценка цветаевских произведений поэтом и критиком В.Ф. Ходасевичем и критиком Д.П. Святополк-Мирским, а также симпатии молодого поколения литераторов не меняли общей ситуации. Неприятие Цветаевой усугублялись ее сложным характером и репутацией мужа - он стал сотрудничать с советскими спецслужбами.

Во Франции Цветаевой были созданы посвященные поэзии и поэтам циклы «Маяковскому», «Стихи к Пушкину», «Надгробие», «Стихи сироте».

В 1930-х годах Цветаева часто обращалась к прозе: автобиографические сочинения, эссе о Пушкине и его произведениях «Мой Пушкин», «Пушкин и Пугачев».

Во второй половине 1930-х годов Цветаева испытала глубокий творческий кризис. Она почти перестала писать. Неприятие жизни и времени — лейтмотив нескольких стихотворений, созданных в середине 1930-х годов. У Цветаевой произошел тяжелый конфликт с дочерью, настаивавшей, вслед за своим отцом, на отъезде в СССР. В сентябре 1937 года Сергей Эфрон оказался причастен к политическому убийству бывшего агента советских спецслужб и вскоре был вынужден скрыться и бежать в СССР. Вслед за ним на родину вернулась дочь Ариадна. Цветаева осталась в Париже вдвоем с сыном. Ее долгом и желанием было соединиться с мужем и дочерью и 18 июня 1939 года Цветаева с сыном вернулись на родину.

На родине Цветаева с родными первое время жили на государственной даче НКВД, предоставленной С. Эфрону. Однако вскоре и Эфрон, и Ариадна были арестованы. После этого Цветаева была вынуждена скитаться. Полгода, прежде чем получить временное жилье в Москве, она поселилась вместе с сыном в доме писателей в подмосковном поселке Голицыне. Подготовленный ею в 1940 году сборник стихов напечатан не был. Денег катастрофически не хватало. Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 8 августа 1941 года Цветаева с сыном эвакуировались из Москвы и оказались в небольшом городке Елабуге.

В Елабуге работы так же не было, у Цветаевой произошла ссора с сыном, который, по-видимому, упрекал ее в их тягостном положении. И 31 августа 1941 года, Марина Цветаева повесилась. Точное место ее захоронения неизвестно.